Глава 17. Выставка у Воллара

Вход в небольшую галерею Воллара был залит ослепительным светом газовых ламп, развешанных на затейливом фасаде в стиле рококо. Один за другим к галерее прибывали конные экипажи, из которых выходили красиво одетые дамы и господа, принадлежавшие к элите парижского общества.

В галерее шла выставка одного художника — Пабло Пикассо. Официанты в смокингах разливали прекрасное шампанское из бутылок, стоявших в серебряных ведерках, в то время как гости рассматривали развешанные по стенам картоны.

Амбруаз Воллар, попивая шампанское, спокойно болтал с Лео и Гертрудой Стайн. Гертруда — женщина лет тридцати пяти, полноватая и старомодная, с затянутыми в тугой узел на затылке волосами и алой кашемировой шалью на широких плечах.

Гертруда прозорливо подмечала новые таланты и поддерживала подающих надежды художников. Еженедельные собрания в ее салоне, стены которого были увешаны и работами новичков, и уже признанных мастеров, стали легендарными.

Ее покровительство и интересы не ограничивались сферой живописи: она также поддерживала и литературу, ее гостей развлекали музыканты и танцовщики. Многие желали получить приглашение в салон Гертруды: и знаменитости, и малоизвестные художники. Никто не мог рассчитывать на большой успех в мире искусства, если не побывал в салоне Герти, и искатели славы являлись к ней со всего мира.

Воллар оглядел помещение в поисках Пабло и увидел его вдалеке в компании с Карлосом, Анной и несколькими друзьями. Воллар помахал ему рукой.

— Пабло, я хочу представить вас коллекционерам, Лео и Гертруде Стайн.

Пабло вежливо кивнул:

— Приятно с вами познакомиться.

Гертруда стала с любопытством разглядывать его.

— Так значит, вы — тот молодой человек, о котором мы так много слышали. Я нахожу вашу живопись замечательной — но ваш французский отвратителен, — пошутила Гертруда.

Было ли это замечание сказано всерьез или нет, но Пабло ее критика не понравилась. Он с неприязнью посмотрел на эту нелепую толстую мужеподобную женщину, с которой, подумал он, следовало бы сбить спесь.

— В самом деле? — произнес Пабло, подняв брови. — Не думаете ли вы, что я пришел сюда, чтобы выслушивать мнения о моей степени владения французским языком. Однако если у вас есть какие-то замечания по поводу моих картин — другое дело, здесь я готов поговорить.

— Пабло, не горячитесь, — посоветовал Воллар. — Стайны помогли многим молодым художникам, подававшим надежды. Гертруда — писательница и художественный критик.

Гертруда улыбнулась, воспринимая все происходящее вполне добродушно: ее трудно было испугать. В сущности, ей даже понравилась пылкость Пабло.

— Не пугайте мальчика, Амбруаз. Сегодня я и в самом деле очень великодушна... — Она вновь обратилась к Пабло: — Меня действительно очаровали две ваши картины — «Старуха» и «Карлица-танцовщица». Умоляю, расскажите мне о них.

Пабло никогда не нравилось объяснять смысл своих работ, но в данном случае он должен был это сделать, просто чтобы доставить удовольствие Воллару, который подбадривал его, хитро на него поглядывая.

— На эти картины меня вдохновили Гойя и Веласкес, — стал объяснять Пабло. — Я делал наброски в музее, а дальше работал у себя в студии.

Но, чтобы удовлетворить любопытство Гертруды, этого оказалось недостаточно.

— Я вижу в этих работах приметы всех новых стилей, — заметила она. — И все же в них проглядывает что-то еще — прежде невиданные сентиментальность, динамизм и живость, чуждая абстракции и формализму. Имеете ли вы в виду какой-либо тайный смысл, выбирая предмет изображения?

Пабло покачал головой: его даже развеселили эти слова.

— Тайный смысл? Нет, я просто пишу то, что мне интересно. Знаете, я считаю, что искусство — это средство выражения чувств. Если в искусстве и есть тайный смысл, пусть его толкуют другие.

Лео Стайн спокойно заметил:

— Так это ваш окончательный стиль?

— Думаю, что я, подобно ученому, буду вечно чего-то искать, пока не докопаюсь до сути, — ответил Пабло, застенчиво глядя в пол. — Наверное, я просто стараюсь разъять каждый предмет на части, а затем вновь собрать его на полотне.

— Знаешь, Лео, мне нравится этот парень, — воскликнула Гертруда. — Быть может, когда-нибудь вы напишете мой портрет?

Пабло одолела скука, и он стал озираться в поисках Карлоса. Меньше всего ему хотелось бы писать портрет этой некрасивой женщины.

— Может быть. А теперь я должен вернуться к моим друзьям. Приятно было познакомиться.

Пабло поцеловал руку Гертруды и отошел к Карлосу и Анне, стоявшим в глубине салона. Но там он, к сожалению, застал бессмысленную ссору. Анна так много выпила, что с трудом могла связать пару слов.

Едва завидев Пабло, она тут же бросилась к нему.

— Карлос в ярости, потому что я сказала, что мне больше нравятся твои работы, чем его.

Пабло посмотрел на нее.

— Зачем ты это сделала, Анна? Ты пьяна!

Но та была не в себе и не слушала: ей явно хотелось скандала.

— Он будет счастлив, если когда-нибудь удостоится личной выставки, — язвила Анна. — Скажи ему правду, Пабло. Он никогда не сможет зарабатывать на жизнь своей живописью.

Пабло крепко взял Анну за руку и подвел ее к Карлосу.

— Пабло, она сама не знает, что несет... Ну скажи ты ей!

Но и Анна, и Карлос ему надоели.

— Что вы тут устроили? Карлос, пожалуйста, уведи ее отсюда.

Тот нахмурился, но все-таки с недовольным видом взял Анну за руку и повел к выходу.

Дон Луис и Воллар с тревогой следили за происходящим. Пабло подошел к ним.

— Похоже, что мой племянник попал в очень неприятную историю, — заметил дон Луис. — В чем там дело?

— Обычный пьяный бред, — отмахнулся Пабло.

Воллар же думал только о деле: прочее его не интересовало.

— Как бы то ни было, Пабло, но я только что продал четыре ваши работы Стайнам, и это несмотря на вашу резкость. Всего за этот вечер было продано десять работ. Неплохо для дебютанта. Идемте, тут есть еще несколько важных людей, с которыми я хочу вас познакомить.

— Ничего, что вы останетесь в одиночестве, дон Луис? — озабоченно спросил Пабло.

— Идите, мой мальчик, идите... Для вас это важный вечер!

Пабло и Воллар смешались с толпой.